В. Д. Доценко.   Морские битвы России XVIIII-XX веков

Атакуют минные катера



В связи с проигранной Крымской войной 1853—1856 годов Россия оказалась в исключительно трудном положении. Она в одночасье лишилась того, что было завоевано в ходе многовековой борьбы за выход к Черному морю и надолго утратила статус великой морской державы. Хотя согласно Лондонскому договору 1871 года, унизительные статьи Парижского трактата отменялись, Россия не смогла к начавшейся в апреле 1877 года войне против Турции создать на Черном море флот. Лейтенант Степан Осипович Макаров предложил вооружить быстроходные пароходы минными катерами и с их помощью производить внезапные ночные минные атаки противника, стоявшего на рейдах и в гаванях. Теперь мина из сугубо оборонительного оружия превратилась в наступательное.
В самом начале войны Морское ведомство зафрахтовало у Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ) пароходы «Великий князь Константин», «Владимир», «Веста» и «Аргонавт». Несколько позже у того же общества были взяты пароходы «Россия» и «Опыт» и паровые шхуны «Ворон», «Утка», «Лебедь» и «Коршун».
Относительно применения мин на Дунае положительно высказался лейтенант Гвардейского экипажа Федор Васильевич Дубасов и представил план «Организация летучих отрядов паровых катеров с целью уничтожения судов турецкой Дунайской флотилии». Суть его предложения заключалась в следующем: «На основании общепринятой оценки противник наш, несомненно, обладает на Дунае подавляющим превосходством сил, а наши боевые средства, состоящие лишь из нескольких судовых паровых шлюпок, повидимому ничтожны, но вооруженныя минами (шестовыми или буксирными) эти шлюпки приобретут грозную боевую действительность и дадут нам возможность взять верх над противником, если мы будем смело нападать на него и взрывами наших мин уничтожать его суда. Противник наш владеет всеми водами Дуная, и мы не можем рассчитывать приобрести там какую либо базу, но вышеуказанныя действия наших минных шлюпок могут обходиться и без базы, так как эти шлюпки возможно подвозить на специально устроенных повозках к тому месту, где в них окажется надобность, а по выполнении своей задачи они в случае необходимости на повозках-же должны укрываться в безопасное место (на своем берегу), для того чтобы вновь появляться там, где окажется надобность, и продолжить уничтожать неприятельские суда».
В ночь с 13 на 14 мая 1877 года четыре минных катера в Мачинском рукаве Дуная потопили турецкий монитор «Сейфи». Об этой атаке сообщалось в рапорте лейтенанта Дубасова начальнику войск Браиловского отряда генерал-майору Салову:

«С разрешения Вашего Превосходительства и с согласия капитана 1-го ранга Рогуля, я сего числа в 12 часов ночи, с четырьмя паровыми катерами отошел от пристани и пошел в Мачинский рукав с целью отыскать место стоянки турецких судов и сделать на них минное нападение. В состав экспедиции входили следующие суда и офицеры: паровой катер «Цесаревич», взятый от румынского правительства, на нем офицеры — я и охотник майор румынской службы Муржеско; паровой катер «Ксения» с пароходофрегата «Олаф», на нем офицеры — лейтенант Шестаков и пожелавший участвовать в экспедиции охотником лейтенант Петров; катер «Джигит», офицер — мичман Персин, и катер «Царевна» с фрегата «Адмирал Чичагов» — мичман Баль (на четырех минных катерах было 40 нижних чинов. — В.Д.).
Около половины третьего часа пришли на вид трех турецких судов, занимавших следующую позицию: в середине Мачинского рукава стоял один монитор («Сейфи». — В.Д.), несколько впереди, под берегом, — другой монитор («Фетх-Эль-Ислам». — В.Д.) и влево от среднего монитора — двухмачтовый военный пароход («Килилж-Али». — В.Д.). Решившись атаковать самый большой — средний из стоящих мониторов, я приказал лейтенанту Шестакову ожидать результата моей атаки и быть готовым нападать в свою очередь, а остальным шлюпкам подкреплять наши нападения. Взяв направление на левую кормовую раковину монитора, я приказал дать полный ход и стал приближаться к неприятелю; на оклик, сделанный с монитора, я ответил известный мне турецкий отзыв: «Сезим-адам», но неприятель понял, что этот отзыв неверный, и прежде чем я успел нанести ему удар, он три раза пробовал стрелять из орудия, но все три раза имели осечки; после третьей осечки из орудия и ружейных выстрелов, сделанных при большой суматохе на палубе, я нанес монитору удар правой носовой миной выше левой кормовой раковины в левый борт. Вода тотчас же наполнила мой катер, и в первую минуту я приказал машинисту и кочегару оставить свои места и выходить из-под блиндажа, но, увидев, что катер продолжает еще держаться на воде, приказал машинисту дать полный задний ход, а всей команде откачивать из катера воду. Монитор, сильно осевший кормою, продолжал еще держаться на воде, и потому я разрешил лейтенанту Шестакову нанести ему второй удар. Тотчас же, дав полный ход вперед, лейтенант Шестаков под убийственным ружейным и пушечным огнем всех трех судов нанес монитору второй удар в тот же левый борт и против самой середины, после котораго монитор окончательно погрузился в воду.
В продолжение этого промежутка времени, составлявшаго до десяти минут, все шлюпки оставались под самым беглым, хотя и безпорядочным как пушечным, так и штуцерным огнем неприятеля и ожидали приказаний.
Лейтенант Шестаков после взрыва, запутавши свой винт в обломках монитора, должен был очищать его, оставаясь почти у самого борта и отстреливаясь от штуцернаго огня, направленнаго в него с башни погружавшегося монитора. По личному заявлению его, успешным выходом из этого затруднительнаго положения он исключительно обязан горячему содействию, замечательной находчивости и энергии лейтенанта Петрова, бывшаго самым деятельным его помощником во все время боя; равно его же хладнокровию лейтенант Шестаков приписывает успешный результат взрыва, так как управление миною было им исключительно поручено лейтенанту Петрову. Катер мичмана Персина, подкреплявший нападение, получил пробоину ядром в корму и одновременно с этим был залит с носу всплеском воды от другого снаряда, упавшего перед носом; тотчас же давши полный ход, он приткнулся к берегу и заткнул пробоину, но, запутавши винт в кустах, долго не мог высвободиться. Мой катер еще в это время был полон воды и не мог маневрировать; не зная с уверенностью, наполнился ли катер водою через пробоину или вода эта попала в него только сверху, я употребил все старания, чтобы пустить в ход паровой эжектор и откачивать воду. Я успел в этом только благодаря находчивости и энергии майора Муржеско, лично полезшаго в машинное отделение и помогавшаго во всем машинисту. Катер мичмана Баля был в это время в готовности снять с моего катера людей, на случай, если бы он совершенно погрузился в воду. Так как в это время стало быстро рассветать и огонь остающихся на воде судов все более и более усиливался, то тотчас-же, как только шлюпки были в состоянии управляться, я приказал начать отступление, и мы все вместе двинулись к Браилову. Ни убитых, ни раненых, по поверке, не оказалось.
Только волею Всемогущаго Провидения я могу себе объяснить тот факт, что мы вышли невредимыми из этого неистоваго огня, который турки в поспешности ли или в испуге открыли по нас и поддерживали в течение, по крайней мере, двадцати минут. Я считаю своим нравственным долгом доложить Вашему Превосходительству, что во все время боя как офицеры, так и команда выказывали в каждую минуту так много спокойствия, самообладания и поистине геройскаго мужества в исполнении порученнаго каждому из них дела, что каждый отдельный маневр исполнялся также отчетливо, как на ученьи; во все время боя с нашей стороны не слышно было даже ни одного громкаго возгласа; только дружное и торжественное «Ура!» вырвалось у всех одновременно, когда взорванный монитор окончательно погрузился в воду.
Почтительнейше прося Ваше Превосходительство ходатайствовать о награждении участвовавших в экспедиции офицеров, список которых находится в начале донесения, я прилагаю на обороте при сем же и список нижних чинов, бывших в минных шлюпках».

С тактической точки зрения атака проведена безукоризненно; развертывание в район боя выполнено скрытно: катера следовали строем кильватерной колонны под берегом, а при подходе к неприятелю сбавили ход, чтобы снизить шум от работающих паровых машин; скорость увеличивалась только при выполнении атаки. Все командиры имели конкретные, четко поставленные задачи. Правильно было выбрано и место подрыва мины. В результате удара в кормовую часть противник, во-первых, лишался хода, а во-вторых, не мог применять кормовые орудия.
27 мая 1877 года Морскому кадетскому корпусу передавался кормовой флаг с потопленного турецкого монитора, что сопровождалось следующим рескриптом генерал-адмирала Константина Николаевича:

«Морскому Училищу!
В ночь на 14 мая наши моряки ознаменовали себя блестящим делом: четыре минныя шлюпки вступили в борьбу с турецкими мониторами на Дунае и под градом неприятельских выстрелов атаковали самый большой из них. Лейтенанты Гвардейскаго экипажа Дубасов и 1-го флотскаго Имени Моего экипажа Шестаков последовательно подведенными со своих шлюпок минами взорвали этот монитор и пустили его ко дну.
Государю Императору благоугодно было повелеть, чтобы флаг с истребленнаго неприятельскаго монитора хранился в стенах Морского Училища как памятник этого новаго, столь геройскаго подвига моряков наших.
С особенным удовольствием предавая Высочайшую волю эту, Я надеюсь, что новая милость Государя Императора к Морскому Училищу послужит для развития и укрепления в молодом поколении будущих моряков тех чувств преданности к Престолу и Отечеству и того геройскаго духа, которыми всегда отличался наш флот, оказавший так много блестящих подвигов во время минувших войн».

Федор Васильевич Дубасов и Александр Павлович Шестаков были награждены орденом Святого Георгия 4-й степени, а в день Георгиевского праздника 26 ноября 1878 года Дубасов стал флигель-адъютантом императора Александра II, а Шестаков — адъютантом генерал-адмирала Константина Николаевича. Впоследствии Дубасов дослужился до полного адмирала, члена Государственного совета. В 1901—1905 годах он был председателем Морского технического комитета, а затем стал генерал-губернатором Москвы. Шестаков имел золотое оружие с надписью «За храбрость», в 1902 году был произведен в контр-адмиралы.
В Черном море минные катера Степана Осиповича Макарова нагоняли страх на турецкий флот, который, опасаясь ночных минных атак, по существу свернул свою деятельность. В ночь на 12 августа 1877 года четыре минных катера с парохода «Великий князь Константин» на Сухумском рейде атаковали турецкий броненосец «Ассари-Шевкет» и надолго вывели его из строя. Знаменательной была атака в ночь на 16 декабря того же года. Впервые в истории морских войн минные катера «Чесма» и «Синоп» на Батумском рейде самодвижущимися минами атаковали турецкий броненосец «Махмудие». В ночь на 14 января 1878 года на том же рейде катера Макарова самодвижущимися минами потопили вооруженный пароход «Интибах».
О подробностях последней атаки, как и полагалось, капитан 2 ранга Макаров доложил главному командиру Черноморского флота и портов, а последний — управляющему Морским министерством. В соответствии с директивой главного командира корабль «Великий князь Константин» вышел вечером 10 января из Севастополя и направился в восточную часть Черного моря для атаки Батума. Переход проходил в сложных штормовых условиях, качка была настолько сильной, что при очередном крене минные катера уходили в воду.
Вечером 12 января открылся Сухум, а к вечеру следующих суток Макаров подошел к Поти. Ветер заметно ослабел, но волнение оставалось сильным. Командир порта сообщил, что в Батуме стоит турецкая эскадра, Макаров решил ее атаковать.
С корабля «Великий князь Константин», находившегося в 5 милях от Батума, спустили на воду минные катера «Чесма» и «Синоп»: первым командовал лейтенант Измаил Зацаренный, а вторым — лейтенант Щешинский. Общее руководство Макаров поручил Зацаренному.
Вечером в одиннадцать часов двадцать минут катера отошли от парохода и скрылись в темноте. Спустившийся туман вскоре закрыл берег. В половине второго взошла луна. Катера подходили к Батумскому рейду. Осмотревшись, Зацаренный увидел в порту семь судов, стоявших кормой к берегу. Ближе остальных был двухмачтовый броненосец, который и решили атаковать. При лунном свете и на фоне заснеженных гор четко вырисовывался силуэт судна. Зацаренный и Щешинский начали сближение и с пистолетного выстрела атаковали его двумя минами Уайтхеда. Мина, выпущенная Зацаренным, попала в корпус в районе грот-мачты, а мина лейтенанта Щешинского — чуть правее. Обе мины взорвались почти одновременно. Яркая вспышка осветила рейд. Вверх поднялся огромный столб воды, увлекавший за собой обломки. Сильный треск ломавшихся бортов и отчаянные крики погибавшей команды нарушили тишину. Когда водяной столб осел, с катеров увидели накренившийся на правую сторону быстро погружающийся в воду пароход, а через две минуты на поверхности остались лишь обломки судна и хватающиеся за них турецкие моряки. Катера так же скрытно покинули рейд, как и появились, а в три часа их подняли на борт «Великого князя Константина».
В рапорте командиру корабля о моменте атаки лейтенант Зацаренный докладывал так: «Последовавшие одновременно два взрыва в правый борт, мой — по направлению грот-мачты, а Щешинского правее, подняли высокий и широкий черный столб воды в полмачты, послышался страшный треск, и пароход, накренившись на правую сторону, через минуту совершенно скрылся под водою, а затем и мачт не стало видно, и только большой круг обломков указывал место его гибели; дружное «Ура!» катеров известили неприятельскую эскадру о потоплении его сторожевого парохода.
Ужасные отчаянные крики утопающих турок огласили тихую бухту. Оба катера осторожно вошли в массу обломков, желая спасти хотя часть людей, но, путаясь все время винтами в обломках, мы поспешили выйти на чистое место и направились обратно к своему пароходу. Во время атаки поведение команд обоих катеров было безукоризненно».
18 января 1878 года главный командир Черноморского флота и портов подписал приказ №31:

«Вчера я имел счастие получить телеграмму от Его Высочества Генерал-Адмирала следующего содержания:
«Государь поручает Вам передать Его Царское спасибо командиру, офицерам и команде парохода «Константин», Макарова жалует своим флигель-адъютантом, Зацаренного — следующим чином, а Щешинского Георгиевским крестом 4-й степени. Поздравьте их от Меня с этою новою Царскою милостью и скажите им, как Я горжусь быть Генерал-Адмиралом у таких моряков».

В октябре 1879 года Степан Осипович Макаров выступил перед минными офицерами с докладом «О вооружении парохода «Великий князь Константин» минами и миноносными катерами». Свой доклад он завершил словами: «В нашу последнюю войну турки имели сильный броненосный флот, но с этим флотом они не решились ни разу остаться на ночь у наших берегов. К Одессе они и днем не подходили ближе 15 миль. Без сомнения, не артиллерия удерживала их, а минные атаки. Минных атак было немного, но турки каждую ночь ждали атак. Мне передавали капитаны, что они переживали тревожные ночи даже в таких портах, куда наши минные катера никогда и не заглядывали. На Дунае, как известно, были сделаны минными катерами чудеса: целый броненосный флот не только не мог разрушить наших мостовых сооружений, но даже замедлить сколько-нибудь переправу... По моему мнению, в будущих наших войнах минам суждено будет играть громадную роль». В этом Макаров не ошибся.

<< Назад   Вперёд>>  
Просмотров: 8045